Виктор Суворов - Выбор [Новое издание, дополненное и переработанное]
— Товарищ Стрелецкая, вы прошли контроль, и я вызвал вас затем, чтобы задать один не вполне обычный вопрос. Минуту на размышление не даю. Требую мгновенный ответ без размышлений…
2Спецкурьер Центрального Комитета ВКП(б) Стрелецкая Анастасия Андреевна, агентурный псевдоним Жар-птица, вышла из сталинского кабинета испанской инфантой, наследницей престола. На сталинский вопрос она ответила просто, быстро и решительно: да, испанской королевой быть готова. Сталин знал наперед ее ответ, только такого ответа, только такого тона от нее и ждал. Сталин сказал, что она будет испанской королевой, будет непременно, но для этого надо много работать над собой. А для начала она назначается испанской принцессой, инфантой по-ихнему. Зачитал товарищ Сталин соответствующее совершенно секретное постановление Центрального Комитета и пожелал успехов в освоении новой профессии.
В сталинской приемной на наследницу испанского престола внимания не обратили. На лбу у наследников их высокие титулы не написаны, корона еще не положена, впереди не бегут трубачи, и фанфары не возвещают о появлении царствующей особы. Пока. И вместо королевских нарядов на наследнице престола гимнастерка с алыми петлицами да командирский ремень широкий. Так что смотреть-то в общем и не на что. Кабы не ордена.
В сталинской приемной своей очереди ждет молодой авиаконструктор: на широком отвороте полосатого пиджака орден Ленина. Один орден. Еще ждет приема бывший заместитель Народного комиссара оборонной промышленности. Тот без орденов. Его прямо из Амурлага на прием к товарищу Сталину дернули. В фуфаечке. Холованов на «Сталинском маршруте» доставил. В полете бывшего заместителя наркома ананасами кормили и рябчиками, потому как для пассажиров «Сталинского маршрута» рацион единый без различия, зам ты наркома или бывший зам. Так вот он без орденов. У обитателя Амурлага вместо орденов номера многозначные грудь украшают. И спину. Его не признать. Вообще надо сказать, что обитатели Амурлага почему-то быстро вес сбрасывают и внешний вид меняют.
Потому бывший зам наркома на себя не похож. Потому другие ожидающие его не узнают. Как бы. В окошко смотрят, трещинки на стене кремлевской разглядывают. Бывшего повелителя, который круто правил гигантскими заводами от Воронежа до Комсомольска, узнать и вправду нелегко: шея — что у вашего гуся. С кадыком. А уши на бритом черепе — вроде ручки у кувшина. Оттопырились.
Еще в приемной усатый командарм сидит. У того — четыре ордена Красного Знамени. Рядочком сверкающим. Есть и орден Ленина. Но только один. А тут из сталинского кабинета фифочка выпорхнула: ни тела, ни мяса, душа одна ремнем перепоясана. А на груди два ордена Ленина сверкают платиной и золотом. То ли полярница со льдины, то ли разведчица из вражьего стана.
Все трое ей вслед развернулись: сильна!
3— Товарищ Сталин, какие будут указания по испанской группе?
— Жар-птица из группы исключена, ей там больше делать нечего. Ее готовить индивидуально по основному варианту. Ответственный за подготовку — Мессер, а на вас, товарищ Холованов, возлагаю персональную ответственность за агентурный выход.
— Есть.
— Испанской группе — трое суток каникул. Позаботьтесь, чтобы люди отдохнули. Загнанных лошадей мне не надо. Да и вам бы, товарищ Холованов, отоспаться пора. По моим сведениям, вы не выполняете приказа и положенных четырех часов в сутки не спите. От такого рвения производительность не повышается, а падает. Приказываю отдохнуть.
— Есть отдохнуть.
— После трехдневного отдыха подготовку испанской группы продолжать, но теперь уже по запасному варианту. Цель подготовки испанской группе разрешаю открыть. Понятно, эту цель не называть запасной.
4Рубаха на Драконе шелковая, алая. Как щеки с мороза. Сапоги отряхнул, и — в горенку.
Весело в печке поленья сосновые трещат. А за окном дождь хлещет. Со снегом. Ветер гудит. Сумерки ранние тайгу кроют.
— Разбирайте тетрадки свои. Сразу говорю: за сочинение «Кабы я была царица» у всех отличные оценки. Плащ на Драконе весь вымок. И сапоги мокрые. Плащ с него девчонки снимают. Сразу все. Всем почему-то Дракону помочь хочется, прикоснуться к нему, пылинку с его красной рубахи смахнуть.
— Ну-ка все к огню. Я вам, девочки, сейчас расскажу что-то интересное.
5На сотни километров дикий лес дремучий. Мокро в лесу, темно, холодно и страшно. Гудит буря, вершинами кедров балует. Звери от бури по берлогам прячутся. Холодно зверям в лесу, противно. А люди под крышей. В тепле. В уюте.
Привез Холованов с собой угощение: водки «Посольской» ящик, пива бочонок, икры осетровой полведерка, хлеба московского душистого. Привез сала полтавского, десяток кругов колбасы краковской. Не нашей «Краковской», а настоящей, той, что из города Кракова. А поляки, должен вам доложить, в производстве колбас понятие имеют. Еще много всего привез: ну-ка, хозяюшки, на стол накрывайте!
Шесть хозяек, один гость: все на кухню картошку чистить и жарить, а гостя — в баню. Пусть косточки с дороги попарит, тогда пировать будем. Проводили Дракона хохотом, шутками: живем в монастырском смирении, мужского пола на сто верст не водится, потому некому тебя, Дракон, и веником похлестать.
6Удался пир. Первый тост за товарища Сталина, за его заботу о разведчиках. Растопила водка «Посольская» ту стену ледяную, по одну сторону которой начальник, по другую — подчиненные.
— Догадались ли, девочки, для каких дел вас готовят?
— Мы, Саша, догадались, но лучше, если ты сам скажешь.
Не положено такого ответственного товарища Сашей называть. Его или товарищем Холовановым, или агентурным псевдонимом — Дракон… Но сейчас почему-то всем теплее оттого, что нахалка Гюрза Дракона как-то по-домашнему назвала. Глаза ее лукавые аж потемнели, и улыбка многозначная в самых уголках губ прячется.
И как-то всем сразу просто стало и радостно. Дракону это тоже нравится. По нему видно.
— Работа у вас, девочки, будет почетная. В ходе войны из вас каждая возглавит агентурнотеррористическую группу. Задача: истребление людей с очень высоким положением.
— Мы так и поняли.
— Это не все. Вы займете места истребленных вами и примете бразды правления. Каждая из вас будет править огромной провинцией Испании: Андалузией, Каталонией, Валенсией, Гранадой, Наваррой…
Не ждали девочки столь высокого взлета. Думали: предстоит истреблять мэров городов да капиталистов. А товарищ Сталин вон какое доверие оказывает. Потому каждой хочется свою любовь к товарищу Сталину излить. Но нет тут, в тайге дремучей, товарища Сталина. Потому вся любовь, товарищу Сталину предназначенная, на Дракона изливается. Он у огня, у печки, истории рассказывает. А каждая норовит к нему поближе, каждая к нему прижаться хочет. Круг слушательниц потому совсем тесный.
— Это не все. Поначалу вы будете как бы в тени, вы будете управлять, оставаясь невидимыми. Но со временем вам будут присвоены титулы. Вы станете баронессами, княгинями, герцогинями… Кто знает, может быть, какой из вас и выше предстоит подняться. Первый этап вашей подготовки уже завершен, и потому объявляю вам трое суток каникул.
7Поет патефон песни разложившейся буржуазии. Стол сдвинули. Танцы. Решили так: чтобы никого не обидеть, у Дракона отобрано право на танец приглашать. Девочки сами очередь установили. По жребию. Наломали от веника палочек разной длины, Дракон те палочки в кулаке зажал одинаковыми кончиками наружу. И тяни каждая свою судьбу. Какой самая длинная палочка выпадет, той и танцевать с Драконом первой. А какой самая короткая палочка, той последней быть. И пошел Саша Дракон кружить каждую по очереди. Танцором оказался умелым. И неутомимым. Одну за другой всех закружил. Недаром он у товарища Сталина личным пилотом состоит. Недаром на воздушных парадах петли в воздухе часами крутит. Крутит, пока керосину хватает. Приземлится, заправится — и опять. Голова у него никогда не кружится. Силищи и выносливости в нем — на трех бугаев. И душевного тепла — всем достанется. И еще останется. И танцевать с ним — удовольствие.
Девочки — в кружочек, шепчутся, смеются, на Дракона поглядывают. Делегата меж собой выбирают. И Дракон смеется, в кресле развалился, шутейно себя газетой «Правда» обмахивает. Словно веером японским.
К нему Зараза, делегатом от общественности: глаза зеленые изумрудным светом горят. Смотрит нахально, прямо и смело:
— Саша, можно к тебе по личному вопросу обратиться?
— Обратись.
— У нас у всех просьба.
— Давай.
— Куда по такой погоде полетишь? Оставайся у нас на всю ночь. А?
ГЛАВА 20
Понятное дело, вопрос возникает: имеет ли право Центральный Комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) назначить кого-то на должность испанской инфанты?
